Расплата за гордость - Страница 3

Обнявшись, они пошли к зданию офиса, примыкавшего к конюшням. Два работника, которые помогали Фионе, уже ушли к себе в комнаты, находящиеся в доме. Поэтому в офисе они были в относительной безопасности.

В нем были три помещения: маленькая гостиная для клиентов, комната для «бухгалтерских документов и ванная. Все помещения были обставлены с утонченным вкусом.

Вскоре, подумал Адриано, нам уже не нужно будет бегать, скрываться и заниматься любовью украдкой, подобно ворам в ночи. Он снова представил ее лицо, когда она услышит, как он просит ее выйти за него замуж. И в нем поднялась горячая дрожь желания.

– Что-то не так?

Он обернулся и увидел, что Фиона озабоченно смотрит на него своими широко раскрытыми фиалковыми глазами, и улыбнулся в ответ.

– Ты когда-нибудь мечтала о том, чтобы заниматься любовью на настоящей постели?

Он спросил это, открывая офис ключом, который они прятали под одним из цветочных горшков снаружи. Адриано закрыл дверь за девушкой, поймал ее в ловушку между дверью и собой и поцеловал в шею.

– На настоящей огромной постели, застеленной атласными простынями и покрытой пуховым одеялом…

– Было бы достаточно и узкой односпальной кровати, – прошептала Фиона в ответ, вздохнув, когда он провел кончиком языка по ее шее. – Где угодно, только не здесь. Мне снятся кошмары, что папа внезапно приезжает на ферму и врывается в середине наших, наших…

– Занятий любовью? – закончил он за нее, и девушка буквально растаяла у него в объятиях. Его голос всегда производил на нее одно и то же впечатление: ее ноги превращались в желе. Его глубокий, теплый голос с тягучими интонациями, выдающими итальянское происхождение, и его дымчато-черные чувственные глаза, которые ласкали ее тело, даже когда он не прикасался к ней…

Адриано появился в ее жизни внезапно одним солнечным зимним утром. Это случилось год назад. Всего за минуту до этого она стояла, наклонившись, и чистила одну из лошадей, а когда распрямилась, то увидела его, стоявшего в дверях конюшни.

Небрежно опершись о грубый косяк и пристально глядя на Фиону, Адриано сообщил ей, что он – новый водитель и будет возить ее, когда она попросит. Он даже может выполнять подсобную работу на конюшне, потому что любит лошадей и просто рожден для того, чтобы ухаживать за ними. Он сын Мазетти, шофера ее отца. Ему пришлось устроиться на эту работу, потому что ему не хватает денег на оплату университета. Он взял академический отпуск на год, чтобы заработать достаточно денег на оставшийся последний курс. Адриано объяснил все это, не отводя от нее глаз и не изменив своей расслабленной позы у двери. Фиона слушала и ничего не слышала, ее слишком поразила его животная грация.

– Не хочешь ли заняться любовью?

Адриано прошептал эти слова девушке на ухо, возвращая ее в настоящее. Фиона издала тихий воркующий звук, когда он взял ее лицо в обе руки и начал целовать в подбородок с медлительной нежностью.

В офисе было темно. Темно, но тепло, так как работал маленький обогреватель, наполняя воздух успокаивающим тихим урчаньем.

– Что бы ты стал делать, если бы я сказала, что сегодня не расположена заняться этим? – поддразнила его Фиона, запуская пальцы в его темные густые волосы и притягивая к себе его лицо, чтобы поцеловать в губы. Поцелуй был неистово чувственным, и это лучше всяких слов говорило о том, чем было для них трехдневное расставание. Фионе эти дни показались вечностью.

– Я бы назвал тебя лгуньей.

Его руки проскользнули под ее толстый шерстяной джемпер и проникли за пояс джинсов. Затем он сделал мягкое круговое движение пальцами, расстегнув пуговицу и молнию, а Фиона издала тихий стонущий звук в предвкушении того, что произойдет потом. Рай на земле. Только так она могла описать это. Иногда, когда по какой-то причине они долго не могли прикасаться друг к другу, они буквально рвали друг на друге одежду, в нетерпении желая слить свои тела в одно.

Сегодня, подумал Адриано, будет особая ночь. Сегодня они не будут спешить.

Он повел ее в глубь офиса, где напротив стены стояла длинная софа. Вначале им казалось странным заниматься любовью в этом месте, где бухгалтер Джеймса Барнса выписывал счета. Но через какое-то время скованность была преодолена.

Однажды Фиона сказала в шутку, что, по ее мнению, Эндрю Старр поставил эту софу здесь для того, чтобы вздремнуть на ней, когда ему окончательно наскучат счета, которые он приходил сюда проверять дважды в неделю. Но они приспособили ее совсем для другой цели…

– Позволь мне посмотреть на тебя, – сказала Фиона хрипло, растягиваясь на софе и глядя на него снизу вверх. – Ты знаешь, я люблю смотреть, как ты раздеваешься.

– Почему бы это?

Он издал низкий поддразнивающий смешок.

– И кто теперь лгун? Ты прекрасно знаешь, почему я люблю смотреть на тебя. У тебя самое прекрасное тело, какое я когда-либо видела. Ты такой же мощный и мускулистый, как наши призовые рысаки.

– Большое тебе спасибо! – ответил Адриано сухо, хотя знал, что эти слова были самым большим комплиментом, которым она могла бы наградить его.

Он сбросил свой шоферский пиджак, затем снял рубашку и, наконец, футболку.

Фиона издала невольный стон, когда увидела его обнаженный торс, точнее, его неясный контур в темноте. Она вспомнила, как впервые увидела его наполовину обнаженным. Однажды летом он прокатился на Пройдохе, стянув предварительно рубашку, так как была жара. Ее память могла в деталях воссоздать картину того, как он выглядел. Как жадно она смотрела тогда на его загоревшее тело с выделяющимися мышцами, которые начинали играть при малейшем движении… Не менее жадно, чем теперь, когда он неторопливо снимал перед ней брюки и боксерские трусы…